Эгил Белшевиц
Что может быть прекраснее, чем чуть ли не в каждом номере Стигазеты читать самовлюблённого графомана?
Наверно, только ходить с фонариком и увеличительным стеклом по лесу ранним дождливым утром, собирая для коллекции клещей.
Как бы там ни было, вашкорр и инфлюенцер (от слова «инфлюенца») снова нашёл настольно-хоккейный повод описывать собственные недостойные дорожные приключения. Скромно считая, что они читателям будут интереснее, чем как он залепил «кокоса» или того, что он им считает, очередной жертве, не знавшей, что «кокос» моего приготовления содержит минимум два отскока от бортов и один от лба противника.
Я даже и не особенно шучу, раза четыре шайба отскочила на поле от противников, и никто не считал это поводом усомниться в продолжении игры. Я, конечно, тоже. Шоу маст гоу он.
Итак, Таллинн. Сюрприз на сюрпризе едет и сенсацией погоняет. Блеск Дениса Андрияшкина и духовная нищета вашкорра. Трагедия Шекарева и постоперационный синдром тренера. Обо всём этом — в Скорпионе http://tablehockey.me/lat/tournament/id/3553/ , а тут о путях Господних.
Некоторые уже приметили, что этим летом я активно пользуюсь своей палаткой (не то чтобы туристической по уровню, но если палатка за 16 евро под средним дождём за ночь не пропускает вместе с конденсацией более 50 мл воды, задерживает ветер и одним своим видом отпугивает всю мелкую лескую живность, то я принимаю её на эту должность). Применение туристических талантов автостопа, ночевки в палатке и ориентирования без джиписов должно было сильно помочь экономии средств при поездке в Таллинн. Минусом же предполагалась огромная трата времени. Рисковать не успеть стопом с утра я не стал, ночью — тоже (ночью с субботы на воскресение любой стопщик по дефольту считается пьяным), поехал уже в субботу при свете — поездом до Скулте, а там как карта ляжет. И 80% моего маловатого для таких фокусов рюкзака заняли палатка и спальник, в результате чего там не хватило места для приличного фотоаппарата (взял мыльницу), сменной обуви и много чего ещё.
Карта географическая легла так, что Скулте — в конце кольцевой вокруг мегаполиса Саулкрасты (тысяч 5 жителей), на главной магистрали страны Via Baltica. Она там узкая, а по сторонам отбойники. А я рассчитывал на фуры, стопить которых где попало не следует — им нужны и место для остановки, и ровная прямая дорога и для торможения, и для разгона. Часа два я потратил зря, стопя на малоприспособленных местах (стою вот такой красивый в дожде под дамским зонтом с надписью «Таллин» в руках), в конце концов плюнул и пошёл на ближайшую остановку местных автобусов. Она была у поворота, зато расширяла дорогу. Там тоже часок пришлось поизображать непонятно кого с нехарактерной для меня жизнерадостной улыбкой (проверено миллионами стопщиков: улыбчивого человека берут чаще, даже если сама улыбка издали не видна), но уже когда стало темнеть, Фортуна за терпение послала мне по номеру финскую, а на деле эстонскую фуру в Таллин.
Водитель оказался дружелюбным русскоязычным (и по-эстонски не понимающим совершенно). Возил легковые автомашины, в конкретном случае — от рижского аэропорта в таллинский (не спросил, но полагаю, что просто там удобное пространство для перегрузки). Фирма в мелком эстонском городке, о котором я знал в основном потому, что как-то написал о нём в латышской Вики, чем не поленился похвастаться.
Водитель в пути немало говорил по дальноречевому устройству и, в частности, произнёс фразу «В конце месяца полный бак не заливаем!», которая мне напомнила незабвенные годы планов, соцсоревнований, авралов и утрясок.
Однако, высадка у таллинского аэропорта (в котором и туалет-то хрен найдёшь, и вообще после рижского это не аэропорт, а просека в джунглях при будке смотрителя) была несколько проблемной. Лес, где поставить палатку, там имелся, но рядом с аэропортом можно было нарваться на полицию. Следует заметить, что в Эстонии с палатками две проблемы: экология и дураки. Во-первых, эстонцы народ гораздо более законопослушный, чем латыши, и более жёстко относятся к мелким нарушениям. Во-вторых, в Эстонии — в отличие от более свободной Латвии — палатки без предварительного согласования вообще дозволено ставить только в специально отведённых немногих местах, расположенных так, что они подходят только для автотуристов. Поэтому мне надо было выбрать место, где я никого не побеспокою, и где меня никто не побеспокоит: ни лесное зверьё, ни полиция, ни бдительные или криминальные граждане. Местность, заранее по гугльмапсу присмотренная для такой цели и близкая к месту соревнований, называлась Монастырский лес. А вот от аэропорта он в 8 километрах, и разбираться с оплатой местного городского транспорта для иногородних — в ХХI веке проще и удобнее пешком дойти. Короче, ноги в руки, рюкзак на спине, аллах, блин, акбар. Ну да ладно, где наша не пропадала — наша всюду пропадала. Выбрал путь вдоль набережной к Пирита, где раньше не доводилось быть. Благо с планом местности не было никаких проблем: в Таллине почти на каждой остановке висит карта города, немного выцветшая, но годная. Да и местных всегда можно спросить. По моему многолетнему опыту и вопреки мнению русского мира, эстонцы — народ очень дружелюбный и доброжелательный, когда к ним обращаешься на русском языке. Вряд ли они при этом замечают мой русский акцент, просто им явно нравится, когда к ним обращаются не «Эй ты, б..!», а в несколько ином стиле. А если ещё знать, как по-эстонски «спасибо», так ваще.
Набережную из бетонных блоков несколько погрызло зубом вечности (судя по стилю и состоянию, она была выстроена к Олимпиаде 1980 года), но она была вполне проходимой. В общем, за два часа я вышел в заданный район, влез в такие джунгли, где до рассвета точно никто не пойдёт ни поссать, ни собаку выводить, да и случайный кабан без шума не приблизится… Ну и единственной проблемой было, что до рассвета оставалось пять часов и для полноценного сна перед турниром этого мало, а если ещё присоединяется режим «небезопасная территория, во сне прислушиваться», то понятно, что с утра я чувствовал себя несколько сонным. Но в окрестностях уже звучали посвисты собаководов и палатку надо было убирать, а лёгкий дождик не включал настроения после того спокойно посидеть под сосной, несмотря на тотальное отсутствие комаров.
Короче, впереди были три километра и шесть часов. Пойти соснуть сидя в автовокзале? Не, не наш метод — это ж не Вильнюс какой. Я в своём любимом городе или где? Образовавшееся время надлежит использовать для духовного роста, феншуя и борьбы против расовой дискриминации клещей, и я попёр погулять вдоль речки Пирита и по лесу вдоль неё, где раньше не был. Кстати, рекомендую, красиво. Но против клещей таки чем-то обмажьтесь или обдуйтесь. Я кое-кого с себя вовремя снял.
В общем, три часа я потратил на пейзажи, потом медленно двинулся по асфальтированным оленьим тропам на йуг. Хотдог в заправке несколько оживил моё околосуицидное настроение, а полностью я его упорядочил, купив в круглосуточной «Призме» килограмм винограда и тут же на три четверти слопав его. Без мытья, потому что вода в сортире «Призмы» на вкус была гораздо подозрительнее немытого винограда. Ну и вообще современный уровень производства боевых отравляющих веществ позволяет рассчитывать, что никаких живых бацилл на магазинных фруктах-ягодах уже не осталось.
Короче, дошёл до места примерно за час до, убедился, что в здании около тысячи дверей и хз которые нужные, в итоге через несколько минут меня из состояния пятиста Буридановых ослов вывел подъехавший Савельев. Внутри помещения на примерно 20 игроков, как дорогие читатели сего виртуального издания уже знают, расположен музей НХ (то есть куча никому не интересных добытых кубков и старых футболок, и поляны старых хоккеев, которые интересны, но играть на них нельзя). А также ковровый и местами прогибающийся пол, из-за которого половина игроков в носках.
Среди прочей светской болтовни я выделил фразу, что Ёран Магна предлагает жёлоб вратаря сделать дугой, чтобы затруднить выходы центра. Меня в этой идее обеспокоило лишь, что тогда и вовсе станет нереально вратарю играть с шайбой близь ворот.
Поляны стоят на штативах нашего типа, но соединения их выполнены иначе, с пластинкой ниже, что негативно отразилось на игре — неудобно тянуться и игроки стоят ближе друг к другу, что при моей манере стоять слева повлияло также на результаты моих игр. Зато так они стоят устойчивее. Запасных шайб поначалу было немало, но к концу их стало не хватать, что кое-кому помешало от меня отыгрываться.
Постепенно народ наполнял помещение, мы с Замятиным были единственными «иносранцами» (впрочем, в этот уик-энд в Питере был свой турнир). Почти 20 участников по размеру территории и было, и я предпочёл не спрашивать у Савельева, что случится, если вдруг их оказалось бы 30. Вначале была проведена церемония восхваления участников прошлого сезона по разнообразным придуманным категориям, настолько запоздалая, бессмысленная и скучная, что я её в основном проспал в кресле. Под конец меня, впрочем, разбудили и наградили стаканом за участие в аж 10 турнирах чемпионата Эстонии (что вообще-то очень мало, если учесть, что я начал это делать раньше самого Савельева). Остальные иностранцы за эти 113 турниров проявили ещё меньше интернационализма. Ещё мы все подписали савельевский кодекс этики поведения настольного хоккеиста на 4 страницах убористого шрифта. Некоторые даже пытались его прочесть. Я в это число не входил, исходя из того, что в игровой этике сам являюсь законодательной, исполнительной и судебной властью. А заодно и властью печатной, как вы можете убедиться на основе сего произведения. Никакие кодексы меня не улучшат и не ухудшат, а самые дурные люди всё равно будут их обходить или придираться к формулировкам (у нас в Латвии тоже парочка таких есть). Из обсуждений запомнилась лишь фраза, что пункт о компенсации намеренно нанесённого физического ущерба был включён после неких сторчаковских буйств, и я пожалел, что их не видел. Впрочем, один из слабых нарвитян тоже напрашивался на этот пункт, не умея проигрывать.
А ещё был избран новый судейский комитет из пяти судей, в который вошла и 12-летняя эрудитка Татьяна Сучкова. В смысле, за то, что она единственный человек в Эстонии, который знает правила игры в настольный хоккей. (Я подозреваю, что в остальной Балтии тоже.)
Те, у кого на это было время, уже к 3.-4. туру могли заметить несколько закономерностей. Во-первых, Савельев явно ещё не восстановился после лечебного голодания и операции (проиграл Замятину). Маша, хотя, как практически всегда на моей памяти, жаловалась на плохую кондицию, свои победы брала достаточно уверенно. Пропустивший последний сезон Львов явно играл не всерьёз, тогда как вроде сонный и посеянный десятым я под божественной усмешкой Фортуны вырывал очки с посеянных выше, проигрывая только девушкам. Последнее меня скорее радовало, поскольку в моих представлениях говорило о возврате нормального состояния. Ну а попадание в желанную восьмёрку, когда у основных конкурентов дело швах, и так было очень вероятно. Начавший с поражений Денис Андрияшкин, посеянный восьмим, к тому моменту совсем не казался опасным конкурентом. Что-то не то творил предполагаемый претендент на четвёрку Мошнин, явно занятый мыслями не о спорте.
Дальше я продолжал рассчитывать на Фортуну и при поддержке пострадавших выдвинул предложение не считать обозначение «факинг Белшевиц» нарушением новоявлённого кодекса этики, а просто диагнозом.
В итоге круга, места расположились весьма плотно, и хотя я прошёл круг довольно пристойно (пару-тройку побед вырвав чисто на нервах и доверии к Фортуне, в смысле, фигача халявы «на тишине» или почти на ней), одним очком меньше — и я вылетел бы с восьмёрки. За чертой остались Хамдамов, Шекарев и Ланда, которые потом победили во второй лиге. Первая же восьмёрка занялась играми исключения… и мне опять досталась Вероника Сачок, которая меня сносит на кругах, но не в силах выиграть у меня серию. В общем, я уже до начала серии откомментил, что становлюсь каким-то проклятием Ники. В прошлый раз в Нарве я, шестой после круга, переиграл её — третью в упорной борьбе. На сей раз я был седьмым, она — вторая. Но это ничего не помогает, когда играет опытный игрок с ребёнком. Она долго-долго выбирала поляну, прислушавшись к моему напоминанию, что ей нужна поляна именно против меня, а не только хорошая… но толку-то. В общем, в первых трёх встречах шёл уверенный снос её слишком уж бюрократической игры. Можно, конечно, говорить о халявах, но их постоянный залёт — это уже закономерность, и если я со своей жалкой обороной за четыре игры пропускаю только пять голов от игрока значительно выше себя по месту и рейтингу, это тоже о многом говорит. Вообще говоря, халява в моём исполнении является понятием условным — сами по себе в цель только сперматозоиды попадают, а чтобы регулярно забрасывать «белшевицов», надо немало стараться… А помощи от тренеров она не получала, поскольку Маша в то время с превеликим трудом управлялась с Мошниным (решив дело овертаймом седьмой игры) и тем было не до неё. После третьей игры я успел что-то Нике подсказать, и в четвёртой она, пользуясь этим, сумела впервые за серию навязать мне борьбу аж до овертайма, в котором опять всё решила дружественная мне богиня. Но, по большому счёту, это был проигрыш тренеров. Которые явно склонны за него свалить вину на саму Нику за то, что она чему-то не обучена.
Вспоминается «Лаймите», в которой Цайцс своим подопечным всегда говорил, что против Эгила он их не учит: Эгил один, а других много, свои очки пусть берут у других. И не критиковал их за проигрыш мне, потому что не на такое он их готовил. В итоге, куча юниоров, давно превосходящих меня уровнем игры, долгое время имела против меня психологический барьер, зато их уровень и результаты продолжали расти. И приходило время, когда они стали меня бить просто классом на автопилоте, независимо от своих комплексов. Не уверен, что это самый лучший путь, но он доказал свою эффективность.
После сего меня в полуфинале встретил нарвитянин Денис Андрияшкин, и я решил, что мне продолжает везти. Нет, строго говоря, это и было везением. Остальные два полуфиналиста, Львов и Савельева, были бы куда меньшим подарком судьбы. Но тут-то меня ждал облом, из-за которого я, вообще-то в этот день взявший больше рейтинговых очков чем когда-либо в карьере на «Стиге», остался своей игрой недоволен до яростного возмущения. Дело в том, что меня просто избили тривиальным приёмом — комбинацией справа в дальний угол. Да, у меня исторически самая большая дыра в обороне именно на атаку справа через центр, особенно Сандис Калниньш любит пользоваться. Но это серия, блин. Как можно не научиться перекрывать практически единственный способ атаки противника за пять игр? Потому что проиграл я 1-4, да и первую победу вырвал в лотерее овертайма. По остальной игре я чувствовал себя заметно сильнее, но неумение закрыть очевидную свою дыру за столько игр — это хуже, чем любительская лига. Ну и разгром за такое был высшей справедливостью коллег-богов, что, однако, ничуть не уменьшает мою злость за собственный кретинизм.
Серия за третье место с Машей Савельевой была просто формальностью. Маша в первой же игре загнала мне десять голов. Потом она сбавила обороты и дала мне потрепыхаться, но было ясно — если я какую-то игру выиграю, в следующей получу снова десять или типа того. Гораздо интереснее дела шли у Львова с Андрияшкиным, где безусловный фаворит таки победил в седьмой игре, причём 5 игр закончились с +1, остальные с +2. Похоже, Нарву пора рисовать на мировой карте НХ уже не точкой, а кружочком. Отец Дениса, кстати, тоже отобрал у меня очко, но тут не так удивительно: причиной стала моя недооценка противника относительно невысокого класса, у которого хватает мозгов и твёрдости это использовать. Сколько раз сам такое проделывал. Мошнин ему вообще проиграл.
К сожалению, сам я до конца не остался, потому что чувствовал себя ничтожеством размером с полторы Вселенные, и хотел быстрее отправиться домой и биться головой об стену, пока не засну как минимум до весны. В принципе у меня был экономичный план дойти до станции Тонди, потом поездом до Сауэ у таллинской кольцевой, а там снова завалиться в палатку и утром стопить домой. Но я был потен, злобен и сердит, что нехорошо для туризма вообще и автостопа в частности, и вместо того примазался к Замятину, который помог мне добраться до Риги автобусом (а то сам я бы к нему просто не успел, мысль о том, чтобы ехать на такси, просто не может прийти в мою экономическую голову). С этого момента моя дальнейшая поездка уже не представляет глобального общественного интереса.